Туристический клуб МГАУ

Как родилось ЧП. Записки инструктора

Статья из журнала "Турист", 1986 г., № 1

Автор: А. Вахобов, инструктор туризма

Прислал Виктор Евлюхин (Москва)

ЧП... Обычно рождаясь из мелких нарушений и просчетов, чрезвычайное происшествие вызывает смятение, зачастую разлад и панику в группе. По сигналу тревоги идут на помощь туристам спасатели. Выручая других, рискуют собственными жизнями...

Став альпинистом, я очень крепко поверил в свои возможности. Перейдя затем к занятиям горным туризмом и начав водить в походы слабо, в общем-то, подготовленные плановые группы, свое физическое превосходство и умение ориентироваться в горной местности я считал недосягаемыми, а потому не очень-то прислушивался к мнению подопечных, все делал так, как хотелось мне самому. Но один случай вдруг заставил призадуматься о многом...

Обычно при подсчете времени на прохождение маршрута плановой группе оставляют в запасе один день. При нарушении контрольного срока начинают поисково-спасательные работы.

Знал ли я о таком порядке? Разумеется. Но ведь все несчастные случаи в горах до этого происходили без моего участия. Я же легкомысленно полагал, что найду выход из любого положения.

Ошибка № 1. Побег

Группа, которую я вел через Гиссарский хребет, состояла из 28 человек разной степени подготовки и разных возрастов. Естественно, на маршруте многие отставали, просили дать немного отдохнуть, но мне непременно хотелось, чтобы все шли, как я сам. Приходилось дожидаться последних, посылать за отставшими подмогу. В результате путь, на который надо было затратить всего два дня, мы проделали за четыре и под перевалом вынуждены были устроить холодную ночевку. Не имея достаточно теплой одежды и горячей пищи, люди с трудом перенесли холодную ночь. Подъем был объявлен в шесть утра, когда еще темно. К своему ужасу, я обнаружил, что часть людей, сговорившись между собой, ушла ночью назад. К счастью, беглецы оставили записку и, как позже выяснилось, благополучно добрались до турбазы. Я же заставил остальных идти со мной дальше через перевал, захватив оставленные палатки и продукты.

Благополучно перейдя Ангишт, мы вышли на южные склоны Гиссарского хребта. Казалось бы, дальше ничто не предвещало несчастья. Однако мы, как я уже сказал, нарушили график, люди стали нервничать, что у них заказаны билеты домой, которые теперь пропадут. Это заставило меня ускорить темп. После очередной ночевки в районе Соловьиной Рощи мы, уверенные, что теперь никаких опозданий к контрольному сроку не будет, позже обычного объявили подъем и пошли привычным, хорошо известным мне путем. Но не успели пройти и двух часов, как наткнулись на разрушенный мост через реку. Нервы напряглись до предела. Мне следовало бы оставить группу на месте, а самому начать разведывать местность. Вместо этого я решил, что лучше всем вместе подняться на расположенный рядом крутой склон и выйти оттуда к селению, о существовании которого мне было известно.

Ошибка № 2. Напролом по склону

Время близилось к вечеру, а здесь не видно конца и края горным склонам. Думаешь, что вот этот последний, и вдруг на гребне обнаруживаешь начало другого склона, да еще с крутой каменной стеной высотой до десяти метров.

В ход пришлось пустить веревку, но участники похода не умели ею пользоваться, а многие настолько устали без воды и пищи, что отказывались идти дальше. Никакие уговоры не помогали.

Вид у людей был ужасный: стараясь двигаться параллельно реке, я заставил группу идти по звериным тропам, иногда на четвереньках, волоча за собой по земле рюкзаки. У многих одежда на спине была разорвана в клочья, а на лице, голове, руках и ногах появились кровоточащие царапины.

Группа стала роптать. Наступали сумерки. Двигаться дальше вверх было бы безумием. Я объявил, что начнем спускаться вниз к реке и там заночуем. Утром будет виднее.

Но спуск оказался еще более трудным, чем подъем. Усталость и нервное напряжение сделали группу неуправляемой. Пришлось к каждому обращаться и объяснять его действия индивидуально. Постепенно почувствовал, что люди стали послушнее и после спуска с первой стены у всех появилась уверенность в себе. Мы быстро преодолели четыре крутых обрыва и подошли в надвигающейся темноте к глубокой расщелине шириной 3 - 5 метров. Внизу под нами был небольшой откос, а дальше шумела река Каратаг.

Я сбросил веревку вниз, крепко ее застраховал и одному из наиболее тренированных участников маршрута, отойдя немного в сторону, сказал:

- Речку внизу ты видишь, а вот достает ли веревка до дна расщелины, неизвестно. Попробуй спуститься. Если не получится - крикни, вытащим тебя. Скоро совсем стемнеет. Поэтому я очень прошу: подойдя к реке, разожги костер, чтобы другие
видели, куда идти.

Точно так же я разъяснил задачу еще двум участникам группы. Один из них должен был сидеть внизу около конца веревки и, показывая, куда идти, непременно просить всех двигаться только вдвоем. Другому туристу предстояло направлять движение группы непосредственно на спуске к реке.

Находясь в нервном напряжении и думая только об удачном спуске группы, я не заметил, что осталось послать вниз лишь последнего участника. Тут только до меня дошло, что сам-то я вслед за ним и уже без веревки в такой темноте спуститься не смогу. Последнему участнику было сказано, чтобы, спустившись, он вместе со всеми остальными подошел к костру, пересчитал людей и, если они будут в полном сборе, кинул в сторону реки четыре горящие головешки.

- Один спуститься сейчас не смогу, - признался я, - постараюсь это сделать утром, когда рассветет, а пока останусь" ночевать наверху.

Я успокоился лишь тогда, когда увидел, как полетели куда-то в темноту четыре светящиеся точки. Группа была в безопасности.

Но меня мучила мысль: не произойдет ли того же, что случилось под перевалом Ангишт? Не вздумают ли люди сделать попытку переправиться через бурный Каратаг? Спать я не мог.

Встреча

Начало светать. Сверху раздался шум падающего камня, затем еще и еще. При этом шум камней постепенно удалялся от меня куда-то вниз. Вскоре я увидел внизу несколько левее лагеря медведя, который подошел к алыче, поднялся на задние лапы и начал трясти дерево. Затем он стал лениво ходить вокруг, подбирая с земли упавшие ягоды. Наевшись, медведь спустился к реке, зашел в густые заросли ивняка и там пропал из виду.

Я решил тоже спускаться к лагерю. Надел рюкзак, обошел по склону расщелину и слева от нависшей скалы увидел свежие следы сброшенных камней и еще дымящийся медвежий помет. Мне стало как-то не по себе.

Вдруг он вернется назад? Но все же рискнул идти по "медвежьему маршруту". Через каких-то полчаса я оказался под расщелиной и начал спуск к лагерю. И тут заметил поднимающихся ко мне четырех человек. Они несли теплый чай. "Как группа?" - этот вопрос волновал меня больше всего. Ребята сказали, что паники в группе никакой не было, правда, повторились попытки нескольких человек склонить людей к бегству, но большинство решило заночевать. Они решительно заявили, что не могут оставить в беде инструктора.

- Мы понимали, что вы заблудились и растерялись. Но потом-то нашли в себе силу правильно сориентироваться и вывести группу. А самое главное, вы не побоялись ради нашего спасения в одиночестве остаться на верху. Билеты - дело наживное. Главное, мы поверили в вас, - так успокаивая меня на ходу, туристы и подошли к лагерю.

Утро уже вступило в свои права. За склонами гор появился первый веер круто направленных вверх ярко-оранжевых солнечных лучей.

Но в тот день мое впечатление от наступившего утра было особенным. В памяти ожили картины пережитого. Теперь перед группой стоял не растерянный, а уверенный в своих силах человек, готовый придти на помощь терпящим бедствие. За прошедшую ночь я передумал и понял многое. Позднее тоже приходилось попадать в сложные ситуации. Но там, я уже не выглядел таким беспомощным.

Бунт

В лагере завхоз сообщила мне, что из продуктов, кроме сахара, чая и кружки хлебных крошек, ничего не осталось. Я попросил приготовить всем чай и предупредил, что сегодня день предстоит трудный и надеяться нам можно только на себя.

- Вполне возможно, что сегодня мы не вернемся на турбазу, - объяснял я участникам. - Нам придется идти назад не совсем так, как шли раньше, а другим путем, и сколько это отнимет времени, не знаю.

Вдруг вперед вышла одна из участниц:

- Многие уже твердо решили перейти реку вброд, - заявила она, - а дальше дорога известная. Если же инструктор не желает идти таким путем, пусть возвращается на турбазу своей дорогой. Мы очень устали и голодны, а потому продолжать путь вместе с вами не можем.

Дело принимало неожиданный оборот. Не успело сойти напряжение прошедшего дня, и вдруг на тебе - такое заявление. Остальные стояли в ожидании, что я отвечу и какие приму меры. В июне, когда состоялся наш поход, происходит интенсивное таяние снегов, и река Каратаг напоминала беснующегося, ревущего зверя. Недалеко от лагеря виднелась, однако, небольшая быстрая протока, довольно глубокая, но проходимая.

Поразмыслив, я ответил:

- Хорошо. Пойдем с помощью веревки по реке, но при одном условии. Вначале устроим тренировочный переход вот через эту протоку. Первым пойду я, а после вы, - показываю на говорившую. - Если увижу уверенность в действиях, начнем двигаться вброд дальше.

Мое предложение было одобрено. Мы так и сделали. Я натянул между деревьями капроновую веревку и дважды показал, как надо переходить горные речки. Будучи на другом берегу протоки, я стал внимательно следить, что будет делать взбунтовавшаяся участница. Первое, что она предприняла, отбросила палку, которой пользовалась на маршруте. Затем тесемками от рукава штормовки... привязалась к основной веревке. Затем сделала несколько неуверенных шагов по воде, и течение ее тут же сбило с ног. Женщина стала кричать. Я подошел к ней, поставил на ноги, снял с нее рюкзак и вывел к остальным туристам. Никаких вопросов задавать им не пришлось. Бунтари молча выполняли мои распоряжения.

Итак, мы двинулись назад к месту нашей позавчерашней ночевки в Соловьиную Рощу. Дойдя до моста, который вчера переходить не стали, кое-как со страховкой по опорам и уцелевшим бревнам перебрались на правый берег реки. Я оставил группу отдыхать и налегке пошел искать следы тропинки. Я знал по опыту, что у горных таджиков всегда есть запасная тропа, которой они пользуются, если стихия разрушит основную дорогу. Но эта тропа малозаметна, ибо ею пользуются редко. После почти часового поиска мне удалось найти такую тропинку, и я вернулся к группе. Мы тронулись в путь под лучами палящего полуденного солнца.

Ошибка № 3. Нежданная развязка

Как гласит пословица, беда никогда не приходит одна. Так было и с нами. Во время перехода довольно безобидного бокового ручья поскользнулся, упал в воду и растянул ногу один из участников. Час от часу не легче! На наложение повязки, разгрузку и прочие операции ушло много времени. Мы сделали ему опорную палку, но идти турист не смог. Нога несчастного опухала у нас на глазах. Я привязал его к себе веревкой и пытался тянуть за собой. Но из этой затеи тоже ничего не вышло. Тогда я попросил его сидеть на месте, надел на себя его рюкзак и прошел с группой один переход. Затем вернулся за оставленным участником, взвалил его на спину и медленно дошел до оставленной группы. Видя мой измученный вид, теперь уже в переноску пострадавшего включились остальные. Так мы к вечеру подошли к месту, откуда начиналась автомобильная дорога. Но до селения было еще далеко.

И здесь я совершил еще одну из непростительных ошибок. Мне следовало оставить группу и пойти за помощью в ближайшее селение. Но жалость к усталым и голодным товарищам затмила все, я даже не подумал, что идут вторые сутки сверх контрольного срока и нас могут начать искать. Мы разбили лагерь и молча забрались в свои палатки в надежде на завтрашний день.

А на турбазе в этот момент, как я узнал впоследствии, происходило вот что. На вторые сутки нашего отсутствия тогдашний директор Рузи Ашуров принял единственно правильное решение. Сперва он переоформил билеты на дорогу для тех участников, которые были со мной. Прежние беглецы тихо разъехались по своим городам. Винить их ни в чем не стоит, поскольку ответственность за маршрут несет только инструктор.

Затем создали поисковую группу, куда вошли инструктора Игорь, Мансур и Мурод. Добравшись по дороге к началу тропы, тройка спасателей в темноте устроилась спать метрах в пятистах от нашего лагеря. В отличие от нас они палаток не ставили, а легли в спальниках поперек дороги, считая, что ночью мы можем наткнуться на них. В самый разгар сна кто-то незнакомый шершаво коснулся лица Мансура, а тот, похлопав рукой незнакомца, спросил спросонья: "Анвар, это ты?"

- Нет, не Анвар, это мой ишак,- с характерным таджикским акцентом ответил чабан. - Анвар спит в палатке вон там.

От этих слов проснулся Мурод. И сразу же бросился в ближайшее селение сообщить добрую весть на турбазу. Дальше была встреча со спасателями, которые принесли нам продукты. Все вместе приготовили завтрак. Поели. К этому времени к нам подъехал автобус, и группа, поблагодарив спасателей за помощь, уже умиротворенная, поехала на турбазу.

Там нас ждали как самых несчастных потерпевших и устроили очень вкусный обед. Мне влетело за допущенные ошибки и нарушения, как и полагалось, по всей строгости. Но я не в обиде: наука пошла впрок.

г. Душанбе